Непредвзятое отношение к дефектам оказания медицинской помощи всегда было сильной стороной отечественного здравоохранения. В год 200-летия со дня рождения гениального врача и организатора Николая Ивановича Пирогова Минздравсоцразвития предложило ликвидировать сам институт независимой медицинской экспертизы. "Я считал...своим священным долгом откровенно рассказать... о своей врачебной деятельности и ее результатах, так как каждый добросовестный человек…должен иметь своего рода внутреннюю потребность возможно скорее обнародовать свои ошибки, чтобы предостеречь от них других людей, менее сведущих", - писал Н.И. Пирогов. Однако может ли быть признание ошибок сугубо личным делом врача?
Минздравсоцразвития России внесло в Государственную Думу РФ законопроект "О внесении изменений в Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан", которым предусмотрено внесение изменений в частности в ст. 20, 25, 48, 51 и 53 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан (далее - Основы). В частности, исключена возможность проведения независимой медицинской экспертизы по требованию членов семьи, близких родственников или законного представителя умершего пациента при их несогласии с результатами патологоанатомического вскрытия. Одновременно законопроект закрепляет правовой статус военно-врачебной экспертизы в качестве единственного вида экспертизы, который может осуществляться независимо.
Это предложение носит явно антидемократический характер, т. к. авторы законопроекта данным нормативным актом полностью ликвидируют в Российской Федерации понятие независимой медицинской экспертизы, т. е. умаляют, вопреки требованию ст. 55 Конституции РФ, право гражданина на независимую медицинскую экспертизу.
Оценка правильности, своевременности и адекватности проведенного лечения должна быть независима от того учреждения здравоохранения, где умер пациент
Для антиконституционного умаления права гражданина избран метод резкого "сужения" права, т. е. подмена права на независимую медицинскую экспертизу в целом правом на только одну ее составляющую - военно-врачебную экспертизу.
Любой здравомыслящий гражданин, в т. ч. медицинский работник, понимает, что в каждом спорном процессе важно независимое мнение - независимая экспертиза. Без реализации принципа независимости невозможно рассчитывать на справедливое рассмотрение любого спорного вопроса, т. к. всегда найдется заинтересованная сторона, имеющая возможность повлиять на принятие необходимого ей решения. Поэтому врач может попасть за решетку, а родственник умершего пациента - никогда не найти справедливости.
Мотивация, предложенная авторами законопроекта, не выдерживает критики: якобы патологоанатомическое вскрытие не является экспертизой. Этот тезис противоречит всей истории существования российской патологии, т. к. именно в результате каждого патологоанатомического вскрытия решается главный вопрос - о совпадении или расхождении клинического и патоморфологического диагноза, а также о правильности, своевременности и адекватности проведенного лечения. Это и есть для граждан главный экспертный вопрос, ответ на который должен быть независим от того учреждения здравоохранения, где умер пациент.
В свое время Общественный совет по защите прав пациентов при Росздравнадзоре предлагал совершенно противоположное решение:
"Выведение патологоанатомической службы в отдельное госучреждение - Бюро патологоанатомической экспертизы с целью реализации принципа независимости. Передача патологоанатомической службы из подчинения главного врача учреждения здравоохранения, в отношении которого и призван осуществлять экспертную деятельность патологоанатом, отвечая на главные вопросы о качестве диагностики и лечения в каждом (!) случае летального исхода, а не в тех редких случаях, когда труп поступает в распо¬ряжение судебно-медицинского эксперта, могла бы быть организована либо в территориальное управление Росздравнадзора, либо (это худший вариант) - в госучреждение субъекта РФ;
введение оплаты в системе ОМС отдельной строкой патологоанатомического исследования трупа и случаев прижизненной биопсийной диагностики, что бы создавало экономический стимул проведения данной важнейшей экспертной работы в самых возможно широких масштабах в Российской Федерации".
Авторы законопроекта считают, что заключение независимой патологоанатомической экспертизы не несет никаких правовых последствий в рамках гражданского или уголовного судопроизводства, а в части применения мер воздействия к лицу, производившему вскрытие, потребуется обращение представителя умершего в судебную инстанцию с последующим назначением судебно-медицинской экспертизы. Вследствие этого, по мнению Минздравсоцразвития России, независимая патологоанатомическая экспертиза сводится к рассмотрению в досудебном порядке спорных вопросов по результатам патологоанатомических вскрытий, при этом не ясно, каким образом должны учитываться результаты независимого патологоанатомического исследования.
Очень печально, что юристы Минздравсоцразвития России игнорируют положения Гражданского процессуального кодекса РФ, где указано, что каждый обращающийся в суд должен доказать свое мнение. Чем должен родственник умершего пациента мотивировать обращение в суд? Таким основанием как раз является заключение независимой патологоанатомической экспертизы. А дальше суд решает, назначать ли судебно-медицинскую экспертизу. При этом необходимо указать на тот факт, что за патологоанатомическую экспертизу родственнику пациента платить нет необходимости - вскрытие производится по самому факту смерти. Кроме того, за судебно-медицинскую экспертизу нужно заплатить - так организовало работу Минздравсоцразвития России. Именно здесь необходимы изменения законодательства: бюджетное бюро судмедэкспертизы должно все экспертизы проводить бесплатно. Имеется опыт, когда экспертиза без оплаты не проводилась, при этом останавливалось судопроизводство, что являлось нарушением Конституции РФ. Только вмешательство Верховного Суда РФ приводило к выполнению судебно-медицинских экспертиз бесплатно.
Сомнительным представляется довод о том, что патологоанатомическое исследование является в большей степени диагностическим, чем экспертным. Одно не исключает другого. Подтверждением необоснованной логики авторов законопроекта является попытка ввести норму: "Заключение учреждения, производившего патологоанатомическое вскрытие, может быть обжаловано в суд членами семьи, близкими родственниками или законным представителем умершего в порядке, установленном законодательством Российской Федерации". Возникает вопрос: "Какой смысл обжаловать патологоанатомическое заключение в суде, если авторы законопроекта лишили гражданина права на независимое исследование сразу после смерти его родственника?" Любое заключение, в т. ч. патологоанатомическое, гражданин вправе обжаловать в суде и без внесения данных поправок.
Предлагаемая авторами конструкция проста: лишить гражданина права на выбор организации для проведения независимого исследования, целью которого является вынесение экспертного решения о качестве диагностики и лечения. Законопроект специально создает принципиальные барьеры для обращения в суд, т. к. обжалование заключения потребует эксгумации трупа и других, не всегда возможных для родственников дополнительных действий.
Подмена патологоанатомического экспертного исследования судебно-медицинским также не выдерживает критики: последнее проводится только в установленных законом случаях, не может быть массовым, а следовательно, не может решать массово-экспертных вопросов о совпадении или расхождении клинического и морфологического диагноза и о своевременности, полноте, адекватности диагностики и лечения.
Привязыванием понятия "независимая" исключительно к военно-врачебной экспертизе фактически ликвидируется и независимая медицинская экспертиза в системе обязательного медицинского страхования. А это самая массовая экспертная деятельность.
Обращаю внимание, что особенно цинично было предлагать такие изменения в год, когда отечественная медицина отмечала 200-летие великого русского врача Н.И. Пирогова, явившегося основоположником новой врачебной этики отношения к дефектам оказания медицинской помощи - обеспечения полной, достоверной и доступной информации о допущенных дефектах с целью недопущения их в будущем.
Журнал: «Заместитель главного врача: лечебная работа и медицинская экспертиза» №1, 2011
Автор: А.А. Старченко, д-р мед. наук, проф. Московского областного научно-исследовательского клинического института им. М. Ф. Владимирского, президент Некоммерческого партнерства «Национальное Агентство по безопасности пациентов и независимой медицинской экспертизе», член правления Всероссийской общественной организации «Лига защитников пациентов», член Общественного совета по защите прав пациентов при Росздравнадзоре, г. Москва
Источник: http://www.mcfr.ru/
